- Поняла? И смотри у меня - чтобы никаких ошибок!
- Да, мадам, - Каен приняла поднос и кубки для вина из рук Ба Хинхин – главы придворных дам. Руки предательски тряслись. Накануне Эйчу представил ее ко двору в качестве служанки, и теперь она приступила к выполнению своих обязанностей: в честь прибытия гостей закатили пир горой с выступлениями танцоров, дымом коромыслом и неимоверным гвалтом.
Каен шла, и словно бабочки порхали у нее в желудке: собравшиеся казались ей существами из другого мира. Тем временем, началось представление. Она взглянула на мужчину, танцевавшего главную партию, – должно быть, это тот самый Рагун, о котором упоминала первая придворная дама... Она еще сказала, дескать, он просто невероятен.
По центру в окружении своего гарема восседал Император. Каен внимательно изучала лица прочих – подданные топтались за спиной своего господина, там же находился и сегун со своими людьми.
Видимо тот, что постарше и есть Джи Койю. Справа от него – Эйчу. А слева... Сердце Каен отчаянно забилось.
Никакой ошибки.
Сияющие золотом волосы. Она не видела лица – рыцарь смотрел в другую сторону, но вот она увидела его профиль...
...Накаго... - Каен вознесла благодарственную молитвы небесам.
С трудом переступая на подгибающихся ногах, девушка добралась до императора. Эйчу ей улыбнулся и, слегка поклонившись, она ответила.

- Вот деньги за свободу Каен! - с этими словами он вчера вошел в комнату Оками и швырнул монеты хозяйке в лицо.
- А ты кто еще таков? - Оками собрала деньги и, взглянув на закованного в латы человека, расхохоталась себе под нос: - Не будь дураком, солдатик! Каен – основной источник моего дохода. Думаешь, ты ее получишь, просто кинув в меня своим золотом?..
Эйчу потянул из ножен меч, и Каен потрясенно ахнула.
- Я понимаю, в чем дело, – ты, поди, собиралась использовать ее до самой смерти! Да при такой работе она вернула долг уже десятикратно! - он махнул мечом прямо перед носом хозяйки, и та, икнув от ужаса, попятилась. - Или же ты не понимаешь, кто перед тобой? Я Эйчу – второй человек после сегуна! Или ты забыла, сколько раз я защищал ваш город, рискуя жизнью?
- Второй...после... сегуна?...
Бросив яростный взгляд на заикающуюся и трясущуюся Оками, Эйчу взял девушку за руку, помог забраться на лошадь и направился во дворец, провожаемый потрясенными взглядами прильнувших к окнам бывших товарок Каен.
Сама же Каен, коей и в голову не могло прийти, что Эйчу зайдет так далеко в своем решении любым способом спасти ее из борделя, невидящим взглядом смотрела на мелькающий мимо пейзаж, когда они на полной скорости мчались в столицу. Во дворец.

Каен с улыбкой обернулась к своему спасителю, хотя грудь пронзила вспышка боли, и начала обносить Императора и его гостей вином.
- О... я тебя раньше не замечал, - окинул ее восхищенным взглядом Шоукитей, и от его похотливой усмешки она вся сжалась.
- Да... я Каен...
- И сколько тебе?
- Восемнадцать...
- Ах, какое невинное личико!.. Ты еще девственница? - Император вульгарно заулыбался и схватил ее за плечо. - Так, я забираю тебя из прислуги в свой гарем!
- О, нет! Не надо, Ваше Величество! - ее рука дрогнула, и Император оказался облитым вином с ног до головы.
- Нахалка! - взревела одна из наложниц. - Так поступить с Его Величеством! Убирайся отсюда!
Разразился скандал – такой, что даже танцовщики остановились.
- Умоляю, простите! - Каен упала на колени и распростерлась на полу.
- Что ж, пожалуй, я тебя прощу... Наша невинная крошка напугалась... - судя по всему, Шоукитея отнюдь не сбил с намеченной цели царящий вокруг гвалт и хаос. Каен робко подняла голову, и, встретившись взглядом с бледным, как смерть, Эйчу, отвела глаза в сторону...
...Накаго. Все такой же прекрасный, как и во время их первой встречи. И все такой же безразличный.
- Умоляю, простите меня... - Каен попятилась к стене, случайно бросив взгляд на сцену и замерших на ней исполнителей. Те быстро перестроились и продолжили выступление. И вдруг она заметила блеск и странное выражение в устремленных на Накаго глазах солиста – Рагуна. Ее сердце беспокойно трепыхнулось в груди.
...Как там говорила та придворная дама?.. “Рагун – Хранитель Сейрью Томо. Не правда ли, он на редкость хорош?”

Эйчу нетерпеливо метался в своих покоях, когда наконец-то отворилась дверь, впуская посетителя. Вернее, посетительницу.
- Каен...
- Прости, что задержалась...
- Ничего... Присядь... - он взял ее за руку и усадил рядом.
- Я от всей души благодарна тебе за вызволение из того ада – до самых последних своих дней не забуду твоей доброты и верну деньги, как только смогу, - она подняла на юношу серьезный взгляд.
- Не стоит. Я должен был что-то сделать для тебя.
- Эйчу...
Он настойчиво подтолкнул ее в сторону кровати.
- Постой... - она нежно отвела его руку. - Я ведь бывшая проститутка, тебе стоит найти кого-нибудь не такого замаранного, как я...
- Нет, ты ошибаешься, - покачал он головой. - Когда мы впервые встретились, твое лицо заливали слезы, и ты была прекрасна – я не заметил на тебе и капли той грязи, о которой ты говоришь... - он снова попробовал заключить девушку в объятия, и снова она ловко увернулась и улыбнулась.
- Прости, но сейчас я должна принести свои извинения Императору, можно я зайду попозже? - она торопливо выскочила из покоев -
...извиниться перед Императором и убраться оттуда подобру-поздорову...
Комнаты служанок, рабочие кабинеты Императора, спальные покои – она добралась до государевой опочивальни и прислушалась к несущимся оттуда голосам.
- Накаго, рад снова тебя видеть... - от голоса Шоукитея Каен буквально оцепенела.
- У Его Величества хорошее настроение...
- Итак, что там у нас? Слышал, образовались три неустанно враждующих между собой группировки... Что происходит?
- Вам не стоит волноваться – просто конкуренция между старающимися выслужиться перед командиром юнцами. Скоро мы покончим с беспорядком в стране, так что... расслабьтесь, - посоветовал Накаго.
- Хорошо – как скажешь. Оставляю все на тебя.
- Так точно, Ваше Величество.
- Ну, а теперь... что скажешь насчет доброй ночи? Для нас с тобой? - от скрытого в этих словах подтекста Накаго изменился в лице:
- Простите, но рано утром я уезжаю. А потому вынужден сейчас покинуть вас, - кованые сапоги клацнули об камень, и Каен быстро шмыгнула за колонну. И как раз вовремя: Накаго вышел из комнаты Императора. Сейчас, когда он думал, что его никто не видит, лицо переполняли обуревающие его чувства: отвращение, брезгливость, ненависть... А на лбу сиял знак Хранителя.
Не долго думая, Каен бросилась к нему и распростерлась на полу:
- Пожалуйста, подождите! - Накаго остановился и взглянул девушку. Та подняла голову и отчаянно заговорила: - Вы не помните? Шесть лет назад вы спасли меня! У деревни Чоузокуген!
- Не помню, - лицо Накаго не дрогнуло, и он собрался идти дальше.
- Постойте!
Накаго снова замер:
- Одного “спасибо” мне было вполне достаточно, - и он ушел, провожаемый ее грустным взглядом.
...А собственно, чего она ждала? Что он обрадуется, снова встретившись с ней? В любом случае, мог хотя бы поговорить... - похоже, она совершенно стерлась из его памяти. Ноги Каен подкосились от отчаяния, и девушка опустилась на пол, однако тут же упрямо подняла голову: - ...Он сказал, что ему одного “спасибо” хватило – значит, все же вспомнил, как она поблагодарила его тогда? - и в сердце снова вспыхнуло пламя надежды.
Прячущийся в тени Эйчу с трудом удержал себя в руках: ему потребовались все силы, чтобы не дать гневу и ярости выплеснуться наружу.
...Вот, значит, кто спас ее – так вот почему она так поступила... Вот ради кого... Она не любит его – ей нужен только тот, что шесть лет назад помог ей... ее истинная любовь, а он, Эйчу – лишь пешка, способ добраться сюда, во дворец. Именно поэтому она настояла, чтобы жить именно здесь – теперь понятно, зачем... И он сам, сам во всем виноват – это же он, напившись, проболтался ей про Накаго! И те слезы – наверное, они тоже были из-за...
- Почему?! Почему снова этот ублюдок?! - неудержимая ревность наполнила его до самых краев, заставив до боли сжать кулаки. До боли и до крови.
А за всем происходящим следил еще один человек.
- Так, что это за женщина? - он припомнил - кажется, именно облила с ног до головы Императора сегодня во время его выступления. - Не нравится мне все это... - Томо скрестил руки на груди и усмехнулся. - Разве способна эта соплячка понять глубину чувств Накаго?..

***
Несколько дней спустя.
Накаго удивленно приподнял брови, взирая на гостя, снова без приглашения шагнувшего в его покои.
- Я же говорил - у нас с тобой нет и не может быть общих дел.
Не говоря ни слова, Томо подошел и вытащил из пестрой косметички нечто вроде ракушки.
- Я называю ее "Шин". Сегодня я продемонстрирую вам свою силу. Готовы? Что ж... Тогда просто загляните в нее – там вас ждет встреча со старыми друзьями...
Из ракушки поднялся туманный образ - полупрозрачный призрак - и едва Накаго заглянул в нее, все вокруг исчезло.
От крика людей лопались барабанные перепонки, всю землю покрывали тела, а над этим полыхало зарево пожарищ.
Томо и Накаго стояли посреди деревни Хин в ее последнюю ночь.
- Какого черта?..
- Это ваше прошлое. Трагические воспоминания о былом, если так можно выразиться.
Во взгляде Накаго зажглась ярость.
- Ступайте, взгляните поближе. Думаю, вы узнаете много нового, - тихо заметил Томо.
...Ему хотелось зажмуриться от представшей перед глазами бесчеловечной картины. Из одного дома выскочила юная девушка, следом тут же устремились несколько солдат, как вдруг к ней кинулась женщина и обняла, закрывая собой.
- О, это ваша подруга детства и мать? - скрестив руки на груди, поинтересовался Томо.
Женщина хотела убежать, однако мечи воинов отрезали пути к отступлению. Она обернулась к замершему в стороне сыну и остолбенела: на его лбу сиял голубой знак, а из тела мальчика вырвалось синее пламя, окружило, словно кокон. Женщина оттолкнула девушку как можно дальше, и в тот же миг вокруг столпились солдаты.
- МАМА!!! - крик мальчика заглушил грохот взрыва.
- О, понятно... вот, значит, откуда берет свое начало ваша сила Сейрью, - Томо покосился на безмолвного Накаго. - Похоже, ваша мать была поражена, узнав об этом: надо же: мальчик, чье племя вырезали под корень воины Кутоу, оказался Хранителем Сейрью - Небесным Воином, обязанным это самое Кутоу защищать... Жаль.. Умей вы использовать свою силу, ваша мать осталась бы жива. Полагаю, она за это ненавидит вас...

Каен, переполняясь отчаянием, постучала в дверь. Сейчас ее ничего больше не волновало - ни Эйчу, ни его чувства, ни холод в его голосе... Она должна, должна рассказать о своей любви... Тишина. Каен еще раз стукнула в дверь Накаго. И снова ей никто не ответил. Тогда она тихонько отворила дверь...
...и сразу будто бы очутилась в другом измерении. Она оказалась не единственным наблюдателем: там же находились и Томо с Накаго. Тем временем, происходило следующее: во внутреннем дворцовом дворике стояла спасенная матерью Накаго девушка - единственная, не покончившая с собой.
Связанная, с заткнутым ртом, она взирала на них.
- О... предыдущая сцена была ничего, но это тоже весьма симпатично. А вы в юности были красивым мальчиком, - захихикал Томо.
Император, сердясь на оцепеневшего пленника, дал знак палачу, и в этот миг юного Накаго снова окружило синее сияние. Девушка взглянула на него и... тихо улыбнулась - за миг, до того, как меч пронзил ее насквозь.
- Та-а-а-ария!!!! - и снова голос потерялся в грохоте сотрясшего землю взрыва.
- Надо же, какая ирония: казалось бы, перед вами недруги – вполне можно было использовать свою силу. И, тем не менее, вы просто стояли, наблюдая за убийством подруги... Испугались, как я полагаю - вы ведь уже убили мать, верно? Боялись повторения истории?
Накаго молчал.
Пальцы с ярко-красными ногтями указали на шею вице-сегуна:
- Я также знаю, что ожерелье на вашей шее имеет свою предысторию... - взгляд Накаго метнулся к Томо. На миг в глазах что-то вспыхнуло и тут же погасло. - Кажется, именно на этот жемчуг посмотрела девушка прежде, чем умереть?
В глазах Накаго загорелась ненависть, однако Томо, не обращая внимания, продолжал:
- Я все, все про вас знаю... Однако не беспокойтесь - я на вашей стороне, в конце концов, как и вы, я обитаю во тьме... Ну, что же посмотрим дальше? У нас сегодня большой выбор - может, теперь ваша с Императором маленькая тайна? Или, может...
Рука Накаго взметнулась и выбила Шин из ладони Томо.
- Убирайся.

- А ты что тут делаешь? - Каен, взирающая на прошлое Накаго, очнулась, когда кто-то дернул ее за рукав. Позади стоял рассерженный Эйчу. - А ну, поди сюда!
Его руки грубо схватили ее и толкнули в его комнату, прямо на пол.
- Эйчу, я должна тебе сказать...
- Даже не пытайся извиниться, - плечи юноши тряслись от гнева, он совершенно не походил на того Эйчу, кто спас ее из борделя. - Ты пришла к Накаго, чтобы продать себя ему, да? Конечно, чего от тебя еще ожидать - ты же шлюха, привыкшая крутить мужчинами! Послушай-ка, что я тебе скажу: твой возлюбленный женщинами вообще не интересуется - он слишком долго был любовником Императора.
Каен задохнулась от негодования: неужели это тот самый секрет, о котором только что упоминал Томо?
- Да, именно так этот грязный ублюдок и вылез наверх! Поняла теперь? Наверное, он сейчас уже трется задницей об этого развеселого педика, Рагуна! Да пусть он хоть сто раз Хранитель Сейрью, но для меня он - криворожий подонок, не имеющий понятия о чести! Почему, почему ты не можешь это понять?!
- Неправда!
- Почему?
- Накаго - не подонок!
Эйчу сгреб Каен с пола и швырнул на кровать.
- А, так ты думаешь, этот гад составит твое счастье? - свирепо заорал он. - Ты - моя женщина! И я не позволю мне изменять!!!
- Остановись! - однако даже самое упорное ее сопротивление не могло сравниться с мужской силой.
- Не дергайся! Я не позволю ему и подойти к тебе! - он накинулся на нее.
...Не выйдет... я покараю тебя во имя небес!.. - странная сила вдруг наполнила ее тело, и в тот же миг ярость в глаза Эйчу померкла: соскользнув с Каен, он тут же провалился в глубокий сон. Глубокий и, судя по улыбке, мирный...
- Каен... Каен... - сладко шептал он.
Тем временем, она сама пребывала в глубочайшем смятении: что это было? Каким образом она сумела подчинить его себе?
Взгляд упал на разорванный подол платья, и Каен задохнулась от потрясения: на левом бедре пульсировал знак " fusa", и коснувшись его рукой, она прошептала:
- Я... Я... Хранитель Сейрью - Сои...
Проданная в бордель девочкой, много лет вынужденная заниматься проституцией, душой и телом преданная только одному человеку на свете, - сейчас, в восемнадцать лет, она осознала свое истинное призвание.
Забыв обо всем - в том числе и о сладко спящем рядом мужчине, она сидела на постели, рассматривая сияющий лазурью знак.